Право собственности до звезд, до небес, до преисподней
Развернуть бы
шорох тростника
в стих,
лучше в рассказ,
идеально - в пьесу.
Засунуть жару ночи
с узкие
белые
одежды слов,
холод камня
в хлюпанье клавиш.
Чьи-то глаза.
Пушистая оболочка
ресниц
берегов
темных озер
духа
отравленной воды.
Великая река.
Тотемы.
Жаль, я так
и не научилась
варить яды.
Шорох тростника
в клокотанье
воды
почти что Нила
ударами сердца
раздаются шаги
за спиной
пожухлыми
травами
проносятся мысли.
Шепот воды
заглушает разговор,
прерывает перебежку
душ
с языка на язык.
Перебежку
опыта
между пальцами.
Что же
там
за
стеблями.
Все уже было.
Какая ирония.
Все уже было,
а я так и не стала
терпеливей.
шорох тростника
в стих,
лучше в рассказ,
идеально - в пьесу.
Засунуть жару ночи
с узкие
белые
одежды слов,
холод камня
в хлюпанье клавиш.
Чьи-то глаза.
Пушистая оболочка
ресниц
берегов
темных озер
духа
отравленной воды.
Великая река.
Тотемы.
Жаль, я так
и не научилась
варить яды.
Шорох тростника
в клокотанье
воды
почти что Нила
ударами сердца
раздаются шаги
за спиной
пожухлыми
травами
проносятся мысли.
Шепот воды
заглушает разговор,
прерывает перебежку
душ
с языка на язык.
Перебежку
опыта
между пальцами.
Что же
там
за
стеблями.
Все уже было.
Какая ирония.
Все уже было,
а я так и не стала
терпеливей.