Право собственности до звезд, до небес, до преисподней
Ну что же
стихи ночью,
оказалось внезапно,
усыпляют больного.
Бродский, Бодлер,
какой-то японец,
Пастернак,
все на коленях, все листается, меня
слегка пинают
и я,
сглотнув,
продолжаю.
Знаешь, а ты стала лучше выглядеть.
Знаешь, из-за тебя
вторую ночь без сна,
а то и третью, какую там
к черту подряд?
Я забываю, как пишутся слова.
Знаешь, а ты красивая.
Твои ключицы,
твои лопатки,
твой
выпирающий
позвоночник...
А я могу тебя таскать на руках.
Могу и должна,
боже, какой нонсенс,
даже у мужчин болят руки.
А я пихаю тебя бедрами
и пытаюсь не делать больно.
Засыпаю в ногах, как
последняя собака,
просыпаюсь от малейшего шороха.
Ну со мной ведь неплохо, да?
Пусть все спят.
Я подежурю
и эту,
и следущую.
Но...
чем же
это
закончится..?
стихи ночью,
оказалось внезапно,
усыпляют больного.
Бродский, Бодлер,
какой-то японец,
Пастернак,
все на коленях, все листается, меня
слегка пинают
и я,
сглотнув,
продолжаю.
Знаешь, а ты стала лучше выглядеть.
Знаешь, из-за тебя
вторую ночь без сна,
а то и третью, какую там
к черту подряд?
Я забываю, как пишутся слова.
Знаешь, а ты красивая.
Твои ключицы,
твои лопатки,
твой
выпирающий
позвоночник...
А я могу тебя таскать на руках.
Могу и должна,
боже, какой нонсенс,
даже у мужчин болят руки.
А я пихаю тебя бедрами
и пытаюсь не делать больно.
Засыпаю в ногах, как
последняя собака,
просыпаюсь от малейшего шороха.
Ну со мной ведь неплохо, да?
Пусть все спят.
Я подежурю
и эту,
и следущую.
Но...
чем же
это
закончится..?