Доступ к записи ограничен
Надпись на детском рисунке:
кругосветные горы
волшебная страна
Почему-то мне это показалось важным.
ярлыки - крючками
глаз остановится и
останется стоять.
Сны схожие,
но не в стиле
одном на двоих
одни на двоих.
Крючки,
прицелы
черно-рыжим в сердце,
в глаза
останутся -
- остановятся.
Вернулась в он-лайн.

Сама себе ставлю фламенко.
Это не-воз-мож-но
Совсем превращаюсь в девочку-
Бесконечно, бесконечно скучно.
Ортега-и-Гассет.
Восстание масс.
бесконечность впереди, от этого не легче.
спасаться в черно-белых фотовыставках?
сама писать о чем-то не в состоянии. пустая и гулкая внутри: аукнешь - не вернется
ах, да, осталась уловка 22
Хозяйка на коленях обносит
гостей [гостя]
чаем.
Сумерки,
свечи, хрусталь. Вино.
Молчание. Не для...
Этот человек
[анохито]
молчит.
Продолжим нашу
церемонию.
Глаза в глаза,
нога за ногу,
нога на ногу,
нога в ногу.
Продолжим
традиции молчать.
Традиции.
Вернулась из долгого оффлайна, не выполнив своих планов совсем: ни фотографий толковых, ни прочих радостей.
Зато: новый диагноз, огромные синяки под глазами, бессонные (почти) ночи и полный нонсенс.
Кризисный.
Ничего не меняется.
Выведи меня отсюда.
этот мир - мрак,
этот мир - смех,
эта луна почти не светит.
Здесь пахнет дымом сигарет,
в сумерках ходят тени
меня и не-меня.
Я почти не вижу тебя,
не чую тебя за спиной
и не слышу твоих шагов;
ты на другой стороне
этих сумерек.
Ты не знаешь, что я пишу.
И не узнаешь, пожалуй.
Я не умею говорить, но могу смеяться
и когда-то умела сниться,
я остаюсь со своей стороны
зазеркалья.
Странная встреча.
В бамбуковом лесу
песнь ветра.
Все тот же тревожный сон с пробуждениями раз в полчаса. Те же звонки в 10 - 10.30 неизменны.
Хотя... что-то изменилось. Кто-то позвонил утром в дверь и убежал. Я вышла, на площадке этажом ниже мужчина говорил по сотовому.
далеко-далеко, я
была пьяной и выезжала из дома
на серебристой большой машине
без прав и понимания
куда я вообще еду.
Я забыла как включать
те штуки, которые промахивают стекло,
в лило как из ведра, и я,
конечно же
врезалась в белую ладу
на повороте какого-то шоссе,
безумно выжимала тормоз,
но несло по мокрому асфальту,
а еще надо было
не вылететь на встречку.
Процарапала краску, кажется
разбила фару, а
лада уехала быстро-быстро,
будто ничего и не было.
Я осталась ждать гаи.
Я точно помнила, сколько денег в кошельке.
Меня отпустили. Наверное,
я не выглядела пьяной, а очень боялась.
Я стояла на обочине и щелкала
переключателями.
Никак не могла найти то положение,
когда включатся дворники
и протрут мне стекло от дождя.
Второй сон - про панду - подарок
за 54.80 р.
за бамбаковой огородкой, она
обнимала мне плечо.
Третий - про ноябрь,
мою дачу и маленького голого птенца
(откуда он в ноябре на моей даче).
Я хотела его пристроить соседу-другу детства,
но не получилось.
А потом думала, куда бы подвесить консервную банку,
в которую я его поселила, у меня же
две кошки, черт возьми.
А вообще я хочу рисовать
змею, обнимающую
кошку.
бить зеркала, зеркала
на стекло, растерзав
по дороге
ноги.
так значит, не для тебя.
скучно?
скверно?
проверь почтовый ящик.
в нем живет яростная змея,
она сожрет
твои руки.
Да. Сделайте из меня упорную в своей ереси.
Отдайте мне старые пальцы, я буду ими печатать.
Мои стихи украли до конца.
Не клади мне руку на лоб. Это неприятно. Там...
Мама-мама, я люблю ангела. Я его боюсь временами.
гладиаторов и чужие руки.
Один гладиатор поднимает гладиус
и держит едва намеченный щит.
другой почти падает на камень.
руки женщины держат книгу.
У художника очень неприятное,
даже отталкивающее лицо,
как же оно должно изменяться.
когда художник улыбается.